Научно-просветительское общество
Улюлюйский край

Патронкин вычитывал верстку первого выпуска «Цветочного мужика». За время редакторства он заметно изменился. Форму почти не надевал, чаще приходил в простом свитере. Ещё начал сутулиться, как гражданский и даже приобрёл какой-то знайковый лоск. 

Постучался и сразу вошёл Паркер. Он сиял, так, будто в тире выбил все мишени.

— Товарищ майор, — это было особое шутливое обращение — нам тут для «Мужика» такого кадра нарисовали. Дугяшкин зовут. Он из Солнечного города, но сразу скажу со странностями.
— Здаров, Паркер. Какие ещё странности и зачем он нам тут?
— Странности не опасные. Наш мозгоправ Аминазинкин его к себе даже забирать отказался. Сказал, что мол Дугяшкин не опасный, сам себя обслуживать может. И вообще у него домик двухэтажный. Пусть живёт себе. А нам вот пригодится.
— Ну заводи.

Игорь Иванович открыл глаза и тут же снова зажмурился. Прямо в лицо ему светили два блока мощных электрических ламп, какие бывают в операционных. Снова открыв глаза спустя некоторое время и привыкнув к свету, Игорь Иванович обнаружил себя лежащим на операционном столе. В стороне несколько человек в белых костюмах биозащиты, предохраняющих их от любых контактов с внешней средой, негромко совещались между собой.

Игорь Иванович захотел встать, но обнаружил, что крепко пристёгнут к столу несколькими ремнями. Хотел пошевелиться, и почувствовал множество уколов по всему телу, как если бы к нему были прикреплены несколько капельниц. Наконец, он хотел что-то сказать, но и это оказалось невозможным. В рот была вставлена какая-то толстая трубка, крест накрест прикреплённая чёрными лентами на затылке.

- Ы, - промычал Игорь Иванович через трубку. Люди в комбинезонах перестали совещаться и подошли к нему.

- Проснулись? - сказал один из них, очевидно, старший. Сквозь пластиковый иллюминатор покрывавшего голову башнеобразного колпака просвечивали седые волосы и внимательные глаза в очках с оправой из жёлтого металла. - Ну вот и отлично. Поднимайте, - сказал он ассистенту.

- Нашли, - только и сказали на том конце провода и повесили трубку. Она тоже положила трубку и посмотрела на аппарат. На покрытом пылью, давно не использовавшемся проводном телефоне отпечатались, как трупы в помпейском пепле, её пальцы.

- Нашли, - повторила она сама себе, механически, негромко, не до конца понимая, что значит это - "нашли". В окно мерно, как метроном, стучала ивовая ветка. Тук-тук-тук. Она отошла от телефона, подошла к окну. Был ветер и дождь, и листья градом летели с деревьев в грязные лужи. "Нашли", - ещё раз проговорила она и, как в детстве, прислонилась лбом и потом носом к стеклу окна.

Теперь надо было ждать. Когда нашли, где, когда они снова смогут увидеться - вопросы, жившие в её голове все эти годы, внезапно пропали, провалились куда-то в чёрное никуда в то самоё мгновение, когда она услышала в потрескивании старой линии чужой голос и единственное слово "нашли".

Сегодня в Улюлюйске празднуют день колеса.

Всё началось много веков назад, ещё при втором нашем губернаторе Иване Злостливом. Именно при нём особую популярность популярность получила казнь через колесование. Наказуемого привязывали к круглому деревянному ободу со спицами и подвергали разнообразным экзекуциям. Колесовали преступников каждое воскресение по всякому поводу, а иногда, чтобы народ не роптал, лишившись любимого зрелища, и без оного. Благо внутренних потенциальных врагов Края в Улюлюйске и в те времена хватало.

В 1214 году нашей эры во время колесования произошёл курьёзный случай. Палач Гришка плохо закрепил свой инвентарь, и он покатился с лобного места, да не просто, а прямо с привязанным к нему смутьяном Фёдором Скудобеем. Полдня губернаторские стрельцы и праздная публика гонялись, пытаясь остановить привязанного Скудобея, а так как Улюлюйск находится на возвышенности, настигли его уже у самой границы с Еброхомохлем. 

Патронкин ёрзал в кресле и не мог к нему привыкнуть. Всю жизнь он сидел на стульях и табуретках, а тут назначение главным редактором и сразу кресло. Не такое, конечно, как у Знайки, но начало положено.

Перед майором стояла пара коротышек иноземного вида. У одного были тщательно выбриты виски, а у второго волосы были цвета болотной тины. Одеты они были тоже по-иноземному, будто не готовились никогда перешагивать через лужи или глотать пыль после проехавшей машины.

— Доброго утра, бойцы. Давайте знакомиться! Я майор Патронкин, ваш главный редактор. 
— Приятно познакомиться, — ответил зеленоволосый — я Паркер, журналист. А он Бик, тоже журналист. Ещё скоро третий приедет, Перо, он будет газету верстать и фотографии для неё делать.
— А откуда едет?
— Из Солнечного города.

Трагическая игра и злосчастные приключения Владимира Владимировича, короля Польского, и претендента на трон Дмитрия Анатольевича, принца Родезийского, в девяти сценах с прологом, эпилогом и музыкальной паузой

Автор: Пастух Пегасов, улюлюйский дворянин

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Владимир Владимирович, польский король
Дмитрий Анатольевич, родезийский принц
Тень Суровикина, латиноамериканский призрак
Навальный, ирландский бомбист
Стрелков, фламандский пират
Жена Стрелкова, эфиопская рабыня

Действие происходит во Франции XV века.

СОДЕРЖАНИЕ

Пролог
Сцена I. Монолог Владимира Владимировича
Сцена II. Явление Суровикина Дмитрию Анатольевичу
Сцена III. Монолог пирата Стрелкова
Сцена IV. Жена Стрелкова у Владимира Владимировича
Музыкальная пауза
Сцена V. Монолог Дмитрия Анатольевича
Сцена VI. У стен замка
Сцена VII. Владимир Владимирович призывает соратников
Сцена VIII. Явление Дмитрия Анатольевича Владимиру Владимировичу
Сцена IX. Развязка
Эпилог